Переводим с русского на русский

Переводим с русского на русский В инновационной системе юга России появляется новый элемент — консалтинговые структуры, сводящие авторов инновационных идей с инвесторами. Основная задача здесь — помочь этим двум сторонам, чаще всего живущим в разных мирах, найти общий язык Экономический кризис заставил многих частных инвесторов искать новые сферы для размещения свободных средств. Одной из них оказались инновации. Поскольку дело это новое и для большинства инвесторов неосвоенное, появление соответствующего сегмента консалтингового рынка было лишь вопросом времени. Одним из первых игроков, занявших эту нишу на Юге, стала краснодарская компания «Южный инновационный центр». Один из её основателей Владислав Варшавский считает, что высокая предпринимательская активность, присущая Кубани, сама по себе может стать фундаментом для инновационного развития региона. Однако ключевая проблема на сегодняшний день в другом. Вопреки расхожим представлениям о том, что в России сотни изобретателей не могут добиться внедрения своих, возможно, гениальных разработок, инновационный процесс в стране, полагает г-н Варшавский, буксует как раз из-за отсутствия идей, а также из-за плохой коммуникации между их авторами и потенциальными инвесторами.— Как возникла идея организации вашей компании? — Один из знакомых моих партнёров решил коммерциализировать свою идею, связанную с присадками для двигателей внутреннего сгорания, повышающими КПД. Он обратился к нам, чтобы мы помогли получить под эту идею деньги. Мы сразу поняли, что никакой банк денег под это нам не даст, а залога у её автора не было. Всё это происходило в начале кризиса, когда у многих возник вопрос, куда вкладывать свободные средства. И один из таких людей, решивших переориентироваться из инвестиций в девелоперский бизнес в направлении каких-то новых вложений, эту идею профинансировал. Сумма была относительно небольшая — миллионов семь; бизнес сейчас работает, его инициатор доволен. На этом фоне и возник замысел искать тех, кто имеет потребность в финансировании своих идей, и создать для этого специализированную консалтинговую компанию — эта рыночная ниша была на тот момент совершенно свободна. Сейчас у нас команда из десяти человек, причём по своим профессиональным компетенциям они могут как давать научную оценку проекта, так и оценивать его бизнес-составляющую.— Сколько вы реализовали проектов на данный момент? — Сейчас у нас в разработке находится порядка десяти проектов, которые начнут реализовываться в ближайшее время. Всего мы отсмотрели уже 546 заявок. Самая главная проблема — реальных проектов очень мало. Раньше я был очень скептически настроен, когда мне говорили об этом люди, работающие в инновационной сфере, но теперь имел возможность убедиться на собственном опыте. Из тех потенциальных проектов, которые мы рассматривали, где-то половина — это вообще полный бред из разряда изобретения вечного двигателя.— К каким отраслям относятся те проекты, которые вы отобрали? — Два проекта относятся к биохимии, все остальные — к сфере IT. Уже есть люди, которые готовы в них инвестировать. — У вас есть собственная методика отбора адекватных проектов? — Во-первых, мы проводим достаточно серьёзную экспертную оценку технической стороны вопроса. Во-вторых, оцениваются финансовая составляющая проекта и его маркетинговая ориентация. Сначала мы смотрим пакет документов, затем проводим личную беседу с автором идеи. Если по этим критериям проект соответствует нашим параметрам, мы начинаем его разрабатывать. У нашей команды есть опыт поддержки инвестиционных проектов, а любые инновации сопряжены с инвестициями. С точки зрения механизмов управления инвестиционный и инновационный процессы очень похожи.— Откуда взялись авторы идей, с которыми вы сейчас работаете? — Авторы десяти отобранных нами заявок — это всё же люди науки. Хотелось бы, конечно, чтобы в этот процесс активнее включался бизнес. Если говорить о нашей инновационной системе в целом, то идеи инноваторов сегодня готовы финансировать только физические лица — и то после долгих переговоров, убеждений, когда у человека действительно есть такая внутренняя потребность, хотя сегодня только ленивый не говорит об инновациях. Если же речь идёт о каких-то институциональных структурах, то подобного рода инициативы ни одна из них не будет финансировать — и это ключевая проблема. Поэтому нам хотелось бы видеть в числе своих клиентов бизнес, который реализует инновационные инициативы, сопряжённые с поиском денег. Под такие проекты можно привлекать и венчурные фонды, и ассоциации бизнес-ангелов, да и банки при наличии залоговой базы смогут такие идеи финансировать.— Люди науки идут к вам, потому что больше некуда, от безысходности? — Скорее от желания продвинуть свои идеи. Во многих наших вузах инновационная деятельность существует только на бумаге. Мы уже подписали соглашения с рядом краевых вузов о сотрудничестве, но реального потока проектов от них пока не наблюдаем. Малые инновационные предприятия в вузах, конечно, появляются, в том числе и в КубГТУ, где я работаю по совместительству, но у людей, которые всю жизнь проработали в высшей школе, складывается определённый образ мышления. Это не люди бизнеса — у них есть абсолютно здравые идеи, но зачастую они не могут их ни преподнести, ни коммерциализировать. Поэтому возникает потребность в появлении таких компаний, как наша — зачастую нашей задачей является помочь перевести язык учёного на язык инвестора и наоборот, потому что они друг друга не понимают. Тут возникают проблемы коммуникации, понимания документов и многого другого.— Какие схемы работы с авторами идей и инвесторами вы используете? — У нас достаточно гибкие модели взаимоотношений с клиентами. Есть клиенты, которые могут оплатить наши услуги заранее, а есть те, с кем мы работаем за гонорар успеха. То есть с одних мы получаем свой процент от суммы вложенных инвестиций, с других — процент от прибыли. — Специфика региона накладывает какой-то отпечаток на вашу деятельность? Краснодарский край никогда не ассоциировался с полётом инновационной мысли. — Я с этим полностью согласен, но дефицит фундаментальных и прикладных знаний компенсируется мощным предпринимательским духом, желанием зарабатывать и предлагать рынку что-то новое. Отсюда, кстати, и большая доля идей из категории вечных двигателей.— Какова мотивация тех инвесторов, с которыми вы работаете? Зачем им нужно вкладывать деньги в идеи? — Мотивация банальная и простая — желание заработать. У нас очень много людей, которые вкладывали деньги в простые активы, например, в недвижимость. На волне финансового кризиса спекулятивные рынки ушли на второй план, поэтому вкладывать 5–10 миллионов рублей в несколько квартир уже стало невыгодно. Все наши инвесторы являются довольно крупными бизнесменами, у которых есть свободные деньги, и они готовы их хоть куда-то вкладывать. Есть люди, которые это делают для души — услышали слово «инновации», и оно им понравилось, хотя они, может быть, и мало понимают, что это такое.— А они понимают, что деньги на инновации могут быть просто закопаны в землю? — Да, но при этом они и представляют потенциальный уровень дохода от вложений в инновации. В случае успеха проекта свой капитал они могут увеличить за два-три года в четыре-пять раз.— Как вы их ищете? — Это личные связи, всё на этом основано. Я работаю в сфере консалтинга и разработки инвестпроектов с 2004 года, с тех пор наработана хорошая база контактов.— Какие требования инвесторы предъявляют к проектам и их упаковке? Какие признаки должны быть у идеи, чтобы она могла обрести инвестора? ССЫЛКА НА МАТЕРИАЛ: http://www.yuic.ru/news1.html — Во-первых, должно быть какое-то финансово-экономическое обоснование. Пусть это будет не бизнес-план в классическом понимании, а небольшой инвестиционный меморандум или технико-экономическое обоснование, рассказывающее о принципиальных характеристиках проекта и общими цифрами обозначающее денежные потоки. Во-вторых, если эта идея претендует на то, чтобы быть действительно инновационной разработкой, требуется наличие каких-либо документов, подтверждающих авторство. Собственно, и всё. Если мы говорим об институциональных инвесторах, перечень критериев, конечно, расширяется.— В каких отраслях российской и региональной экономики сегодня, на ваш взгляд, уже сформирован спрос на инновации? — Однозначно впереди IT-технологии, которыми все регулярно пользуются, так что это массовый и популярный сектор. Приведу банальный пример — сейчас появилось очень много смартфонов и планшетных компьютеров. Разрабатываешь программу для айфона, выкладываешь на i-store, продаёшь за 99 центов, и если её скачал миллион человек, становишься миллионером — всё просто. Кроме того, у нас достаточно серьёзно развивается биохимия, есть интерес к альтернативным источникам энергии.— Какой вам видится оптимальная конфигурация агентов инновационной деятельности — власти, предприятий, науки? — Это в какой-то степени философский вопрос. Мы очень часто смотрим на опыт Силиконовой долины. Суть её в наличии на одной территории площадок для стартапов и фундаментальной вузовской науки. На мой взгляд, это сочетание является оптимальным. То, что сейчас у нас пытаются реализовать в Сколково, концептуально следует признать хорошей идеей. Но если смотреть на детали, то они вызывают больше вопросов, чем ответов.— А в Краснодарском крае сегодня уже можно говорить о наличии региональной инновационной системы? — Она только выстраивается. Я знаю, что сейчас в разработке находится пакет законов об инновационной деятельности, предусматривающий ряд механизмов господдержки. Краевое инвестиционное законодательство достаточно хорошее, и можно рассчитывать, что инновационное окажется на том же уровне.— Насколько силён сегодня на уровне региона скепсис по отношению к самому слову «инновации»? Общество готово воспринимать эту тему адекватно? — Я согласен, что 90 процентов людей считают, что инновации — это очередной распил бюджетных денег. Поэтому активной должна быть не только информационная кампания, но и поддержка примерами и делами — тогда народ в инновации поверит. Люди не понимают, кому это надо и не видят конкретных результатов. Проблема любого инновационного проекта в том, что непонятно, будет ли это востребовано. Очень часто люди приходят с идеей — вроде бы и человек адекватный, и идея хорошая, но тут же встаёт логичный вопрос: почему до него никто это не придумал? Так вырабатывается некий лёгкий скепсис: может быть, эта идея не такая уж хорошая, раз она никому раньше не пришла в голову?— Может ли Кубань стать одним из центров инновационного развития на российском уровне? — Исторически российские инновационные центры расположены в средней полосе, но Краснодарский край может стать в этой сфере одним из перспективных регионов. В том же секторе АПК, связанном с биохимией, потенциал у нас хороший. Есть фундаментальная база в виде специализированных институтов масличных культур, табака, виноградарства и виноделия, и именно в этих сегментах мы можем сказать своё слово. Но пока интересных проектов в этой сфере нам, к сожалению, не попадалось.— Не исключено, что у кубанских аграриев просто ещё не сформирован спрос на них? — В том-то и дело, что спрос сформирован. Предприятий в сфере АПК, готовых вкладывать в это деньги, на самом деле много. Мы общаемся с собственниками и топ-менеджерами большого количества хозяйств и видим, что спрос есть, а предложения в виде идей отсутствуют.— Возможно, идеи стоит искать в других регионах? — Мы рассматриваем это направление — например, одного из наших инвесторов я нашёл на своей исторической родине, в Уфе. Компания у нас ещё молодая, есть возможности для развития.